Его может сдержать всего несколько вещей - грохот музыки в наушниках и работа. Приходится совмещать и то, и другое. затирать одни и те же песни, у которых свой, особый ритм и своя особая атмосферность, которая выстраивает своего рода стену. выматывать себя так, чтобы на мысли просто не оставалось сил.
так же как и на сны.
уставать так, чтобы проваливаться в кратковременное забытье без снов и видений. без ощущений. проваляться несколько часов, как мертвой.
есть еще третий способ - писать.
все больные и дикие мысли. выстраивать их на бумаге в ровные строчки.
чтобы потом у тех, кто будет это читать, рвало душу.
зато с последней точкой приходит такое долгожданное опустошение.
без мыслей. без чувств. без желаний.
пусто.
зато спокойно. нет - скорее, равнодушно.
но иногда не помогает ни один из уже проверенных способов. и приходится сдаваться.
по вечерам греть ладони о пламя свечи. смотреть на играющие в неярком свете тени и думать. думать. вспоминать. прокручивать моменты раз за разом.
и дико жалеть, что не умеешь плакать.
потому что было бы проще.
но ты лишь выходишь на балкон, чтобы больше не слышать звука падающих капель где-то за стеной. потому что он нагоняет тоску.
зябко обхатываешь себя руками под холодными порывами ветра.
вздрагиваешь от звонка телефона или скайпа. несколько мгновений смотришь на дисплей или экран и пытаешься понять - нужен ли тебе сейчас этот звонок.
в ветре тоже есть своя прелесть.
так же как и в ночных крышах.
свобода.
легче дышать.
чувствую себя неживой. каким-то странным зомби.
куда ты делась, жизнь?
или мир идет мимо моих масок, которые уже давно совершенны?
но потом ты решительно заходишь в комнату, включаешь свет, и снова в работу.
ночи такие длинные.